Две героини одной баллады

Их творчество называют “глотком свежего воздуха”, “лекарством от отчаяния”, “бастионом высокой поэзии и музыки”. Две сестры, они такие разные - внешне, по характеру, темпераменту, но вместе с тем так похожи. Их объединяет самая большая, длиной в жизнь, любовь - любовь к изысканной музыке, украинской песне, поэтическому слову. О творчестве и не только мы говорим с Лесей и Галей Тельнюк.

Ваш новый альбом “Жовта кульбаба” называют “интимным семейным альбомом” - там есть стихи ваши и вашего отца, Станислава Тельнюка. Вам захотелось поговорить со своими слушателями откровенно? Перейти, так сказать, на “ты”?

Леся: В предыдущих альбомах мы писали музыку в основном на слова украинских классиков - озвучивали их прекрасные поэтические тексты музыкальным языком. Это был очень широкий спектр: начиная от поэзии Шевченко, Леси Украинки, Богдана-Игоря Антонича, заканчивая стихотворениями Василия Стуса, Ивана Драча и нашего отца Станислава Тельнюка. А новый альбом для нас ценен тем, что почти все тексты написаны моей сестрой Галей.
Галя (добавляет): И Лесей.
Леся: Да, есть две мои работы и одна - нашего отца. Поэтому это действительно наш семейный альбом. Но, думаю, каждый человек, который прослушает хотя бы одну композицию, сможет приложить это к себе, к своей душе. Ведь мы, как и все люди, переживали и радостное, и веселое, и трагическое. Эти чувства - настоящие, глубокие - мы и постарались изложить в новом альбоме.

Большинство текстов, которые вошли в этот альбом, писались Галиной в Америке во время учебы в художественном вузе. Музыку же писала Леся в Украине. Как вам удавалось так удачно сотрудничать, когда вы были так далеко друг от друга?

Леся: Галя пересылала мне стихотворения по Интернету. Я работала над ними дома. А время от времени мы встречались.
Галя: Леся ко мне часто приезжала - мы и в Канаде, и в Америке давали концерты, делали целые программы. Поэтому работа почти не прекращалась. Правда, это был первый такой эксперимент, когда мы разошлись-разъехались. Но он показал, что никакие обстоятельства не станут помехой для нашего совместного творчества. Это судьба, которая предначертана нам с детства, с семи лет, когда нас отдали в музыкальную школу. Первой поступила Леся, а затем и меня записали, чтобы я была ей моральной поддержкой - школа находилась далековато, одной ходить и скучно, и страшно. Хотя родители не думали, что я стану музыкантом. Музыкант от рождения у нас Леся.
Леся: Да нет же, я просто старше на год, поэтому и начала первой…

И о чем были эскизы, элегии и роковые баллады, которые вы писали в детстве?

Галя: Обо всем, что ложилось на душу. Это же были времена расцвета рок-музыки, многие наши однолетки на этой волне тоже начали создавать что-то свое, старались быть в курсе всех музыкальных новостей, течений - это считалось тогда чуть ли не правилом хорошего тона, признаком передового человека. Но знаете, какая была проблема? Все смотрели на ситуацию слишком упрощенно. К примеру, что сделать для того, чтобы песня удалась? Представить ее на английском или итальянском языке. Ведь никто не принимал во внимание русские тексты! А о песнях на украинском языке даже речи идти не могло! Мы, к сожалению, были лишены возможности изучать украинскую литературу в полном ее объеме: не знали ни поэтов начала ХХ века, ни модерных авторов.
Леся: Нашему поколению давали не наилучшие образцы.
Галя: Вспоминаю, как в школьных коридорах перешептывались, что Сосюра - величайший поэт, потому что за стихотворение “Любіть Україну” его едва не посадили.
Леся: Но мы об этом знали - в нашей семье было принято говорить о таких вещах.
Галя: Когда мы говорили на эти темы с отцом, он расставлял в нашем сознании акценты, собственно, именно он и повернул нас в правильное русло. Он открыл нам Тычину, Шевченко - заново, по-настоящему! Отец нам показал, что у Шевченко есть абсолютно роковые тексты - уже готовые рок-баллады, на которые остается лишь написать музыку! От отца мы услышали судьбоносные слова, определившие нашу жизнь.

Какими были ваши первые творческие шаги?

Галя: Мы сделали на телевидении экспериментальную программу о Тычине в помощь школе: отец, другие литераторы рассказывали о поэте, а мы исполнили несколько песен на его стихи в современной подаче. И на этот, согласитесь, необычный детский эксперимент украинское телевидение дало согласие!
Леся: Да, но все состоялось только благодаря тому, что к нам был очень благосклонен редактор проекта, а также благодаря отцу - ведущему этой передачи. Они были заинтересованы в том, чтобы показать Тычину новым, каким его прежде не знали. Поэтому проект вышел очень удачным.
Галя: Но никто не знал, что будет потом. Уже чувствовалось, что Советский Союз качается и скоро обрушится, но куда идти дальше? У нас не была развита городская культура: украинский язык воспринимался как деревенский, из эстрады максимум, кого мы знали, - это Билоножко, Мозговой, Алла Кудлай. И у нас, собственно, не было выбора, куда идти: или вы работаете в жанре сельской эстетики, потому что другой просто нет, или не работаете вообще. У России была своя музыка: Пугачева как образец, “Машина времени” как что-то недосягаемое. В Украине же представить подобную группу с достаточно прогрессивными текстами было трудно.
Леся: Вспоминаю, когда мы начинали творить, писали музыку на стихотворения Тычины, наши ровесники говорили, что ничего нормального на украинском языке быть не может! И нам захотелось доказать им, всему миру, что украинская песня есть, она жива, она - прекрасна. Тогда к нам после концертов часто подходили люди и спрашивали, чьи эти слова? Они не верили, когда мы говорили, что это - Тычина!

Видели ли родители для вас будущее на музыкальном поприще?

Галя: Вообще, среди советских детей, наших ровесников, были популярны специальности, далеко не связанные с музыкой. Престижно было идти в легкую промышленность, потому что эта отрасль давала прибыль, или же поступать в политехнический институт: еще ни одна страна не переплюнула Советский Союз по количеству технической интеллигенции. Уже то, что мы вообще пели, даже наши первые школьные попытки, - это было ненормально, выпадало из правила.
Леся: Далеко не все это одобряли…
Галя: Но у нас с Лесей не было выбора. Нам не приходило в голову пойти другим путем. А родители… У них тоже не было другого выбора, кроме как поддержать нас!

Вы помните свое первое выступление как дуэта “Сестры Тельнюк”? Кто из вас больше волновался?

Леся: Это было очень страшно! “Вернисаж”, я, правда, не помню, в каком году, во Дворце “Украина”.
Галя (перебивает): Нет, нет! Это действительно был Дворец “Украина”, но не “Вернисаж”. Помнишь, мы получили грант и выступали как победители одного конкурса?
Леся: Точно, я уже подзабыла.
Галя: Но тогда не было страшно - Леся играла на гитаре, мы пели под живую музыку. А действительно страшно было, когда нас неожиданно поставили выступать на “Вернисаже”, еще и под минусовую фонограмму! Мы тогда и не слышали о таком! Первый опыт - это напоминало безумие! Но нам удалось все пережить. Правда, не могу сказать, что это было наилучшее наше выступление.

Как работать с сестрой-партнером? Не случается ли так, что у вас возникают споры, например, относительно того, как должно в конечном результате выглядеть то или иное произведение?

Леся: В творческом плане у нас нет споров. Мы очень гармонично идем навстречу друг другу, берем наилучшие из советов - такое сотрудничество.
Галя (добавляет): Как чистая любовь! Она совершенна: когда понимаешь друг друга без лишних слов. Есть какие-то вещи, например, бытовые, жизненные, на которые мы смотрим по-разному, на которые реагируем по-разному.
Леся: Просто мы немножко разные по характерам, темпераментам. Но это хорошо! Будь мы одинаковыми, нас было бы даже неинтересно рассматривать как дуэт. А так мы разные. Но вместе с тем очень похожие.

Для создания такой музыки, как у вас, что нужно? Вдохновение? Специфический настрой? Эмоции?

Леся: Я думаю, все эти факторы должны быть. Нужно душу чем-то насытить, а затем придет результат. Галя в настоящий момент пишет прекрасные стихи. Этим она поворачивает наше творчество в новое русло.
Галя: Вдохновляет все самое лучшее. Не хочу повторять сейчас Достоевского, перефразирую: рушится все очень быстро - и политические правительства, и государства, дольше всего держится красота, эстетичное восприятие мира. Все, что красиво, - слово, рисунок, звук, скульптура, чувство - не может не вдохновлять. Я слежу в настоящий момент за возрождением украинской литературы - меня это очень радует и тоже вдохновляет. Литература набирает новые обороты - иногда смелые, поразительные, иногда едкие, неприятные. И это хорошо, потому что это - протест. Когда человек противопоставляет себя миру, воюет с ним - это чрезвычайно большой прогресс. Возможно, теперь у следующих поколений будут учителя. Например, Оксана Забужко. Она мне нравится не только как писательница - мне импонирует ее жизненная позиция, то, как она держится в жизни. Она сильная, как мужчина, и при этом остается красивой, как женщина. Вообще, мне кажется, что за женщиной в Украине очень большое будущее. Украинская женщина всегда была сильной: она никогда не “томилась в тереме”, ей всегда было к чему стремиться.

Давно, но метко А. Дюма отметил, что “музыка - искусство тяжелое, и те избраны, которые посвящают себя музыке и вынуждены отдавать ей все свое время и все свои способности”. Это действительно так?

Леся: Дюма был прав! Музыка, искусство вообще - очень тяжелое дело. Человек посвящает себя этому с самого детства. Чтобы научиться играть на музыкальном инструменте хотя бы на среднем уровне, нужно окончить музыкальную школу, а потом еще и вуз. Это требует не только много времени, но и сил. Более того, достигнуть совершенства в музыке невозможно. Сразу прокручиваешь в себе: и то не так, и другое недотягивает. Но именно этим музыка и интересна: она не дает человеку остановиться. Прекрасное не имеет конца, крайней точки.
Галя: Я уверена, что даже гениальный итальянский певец Лучано Паваротти не считал, что все ему удается идеально. Мы в своем творчестве каждый раз исследуем какие-то новые оттенки.

Вы родились и выросли в центре Киева. Почему же так случилось, что дети города покинули его и переехали в дом на окраине?

Леся: К сожалению, совсем покинуть город нам не удалось…
Галя: Мы живем лишь в километре от Киева, в новом городке, который еще строится, там даже деревьев еще нет.
Леся: Есть, но маленькие!
Галя: Поэтому мы и хотим создать свой сад. Мы, правда, не очень разбираемся в садоводстве, но это вызывает резвый интерес.
Леся: А на улице как хорошо вечером сидеть!
Галя: Откровенно говоря, это наш эксперимент. У нас были квартиры в Киеве, но почему-то мы так загорелись этой идеей - жить вместе, в большом доме, что решили: мы все сможем, мы все поборем.
Леся: И мы смогли! У нас замечательный дом, в который мы влюбились с первого взгляда, и теперь есть место, где можно проводить репетиции!
Вы - партнерши. И сестры. А наилучшие подруги - это о вас?
Галя: Да, мы действительно делимся самым сокровенным, но не всегда. Есть вещи, о которых ни с кем не говоришь. И не потому, что не доверяешь. А потому, что жалеешь человека, которого любишь, хочешь уберечь его от лишней боли.
Леся: Просто когда люди доходят до определенного момента душевной зрелости, потребность плакать у кого-то на плече отпадает сама по себе.
Галя: Мы никогда не говорим о грязных вещах, о сплетнях. Это разрушает, потому мы просто избегаем таких тем.
Леся: Человек должен не только формировать себя изнутри, но и беречь свою душу от внешней грязи. И еще должен быть сильным.
Галя: И счастливым. Потому что каждый день - это что-то новое, это неповторимая радость. И каждый день нужно любить, потому что никто не знает, сколько нам Богом отмеряно.
Леся: И если Бог дал возможность творить, дарить людям радость, пусть и не в планетарных размерах, то мы не имеем права забывать об этом, ведь это - самое большое счастье!

Вы родились и выросли в центре Киева. Почему же так случилось, что дети города покинули его и переехали в дом на окраине?

Леся: К сожалению, совсем покинуть город нам не удалось…
Галя: Мы живем лишь в километре от Киева, в новом городке, который еще строится, там даже деревьев еще нет.
Леся: Есть, но маленькие!
Галя: Поэтому мы и хотим создать свой сад. Мы, правда, не очень разбираемся в садоводстве, но это вызывает резвый интерес.
Леся: А на улице как хорошо вечером сидеть!
Галя: Откровенно говоря, это наш эксперимент. У нас были квартиры в Киеве, но почему-то мы так загорелись этой идеей - жить вместе, в большом доме, что решили: мы все сможем, мы все поборем.
Леся: И мы смогли! У нас замечательный дом, в который мы влюбились с первого взгляда, и теперь есть место, где можно проводить репетиции!
Вы - партнерши. И сестры. А наилучшие подруги - это о вас?
Галя: Да, мы действительно делимся самым сокровенным, но не всегда. Есть вещи, о которых ни с кем не говоришь. И не потому, что не доверяешь. А потому, что жалеешь человека, которого любишь, хочешь уберечь его от лишней боли.
Леся: Просто когда люди доходят до определенного момента душевной зрелости, потребность плакать у кого-то на плече отпадает сама по себе.
Галя: Мы никогда не говорим о грязных вещах, о сплетнях. Это разрушает, потому мы просто избегаем таких тем.
Леся: Человек должен не только формировать себя изнутри, но и беречь свою душу от внешней грязи. И еще должен быть сильным.
Галя: И счастливым. Потому что каждый день - это что-то новое, это неповторимая радость. И каждый день нужно любить, потому что никто не знает, сколько нам Богом отмеряно.
Леся: И если Бог дал возможность творить, дарить людям радость, пусть и не в планетарных размерах, то мы не имеем права забывать об этом, ведь это - самое большое счастье!